Добавлено (2008-07-08, 6:13 Pm)
---------------------------------------------

Либо все-таки Сабатини очень много опустил за ненадобностью.

Собственно эта линия поведения героини прослеживается по всему роману. И даже в конце.
Представляете, на ее глазах идет сражение, тонет ЕГО корабль, горы трупов. И что? Они прибежала выяснить, жив ли он хотя бы? Неа... Она нарисовалась к вечеру следующего дня по факту назначения его губернатором. Она его любит?

" - Честное слово, вы могли бы как-то объясниться, - заметил он. - Ведь
только ради вас я нацепил этот королевский мундир, и вам должно быть
неприятно, что его носит вор и пират.
Она пожала плечами и отвернулась, чувствуя одновременно и обиду и
раскаяние. Однако, опасаясь выдать свое раскаяние, она решила прикрыться
обидой и заметила:
- Я делаю все от меня зависящее.
- Чтобы время от времени заниматься благотворительностью. - И он по-
пытался улыбнуться. - Слава богу, признателен вам и за это. Я, может
быть, беру на себя слишком много, но не могу забыть, что, когда я был
только рабом на плантациях вашего дяди, вы относились ко мне с большей добротой."

Вот, например, о чем это они? И что именно она делает? На какой вопрос она отвечает в данном случае?

В оригинале немного не так:
"Faith, you explain yourself after a fashion" - это же утверждение! Он подошел поговорить, она его послала. Он и признает, что она высказала свое мнение достаточно понятно.
А вот дальше ... "you should suffer it to cover the thief and pirate" - Это что? Вам должно быть неприятно? Или все-таки - вам придется стерпеть! Ведь это же ради вас!
И ответ - я делаю все от меня зависящее (другой допустимый перевод - я стараюсь!)
"So that ye can be charitable in some ways!" - Так что иногда вы можете быть милосердной! По-видимому, я должен быть признателен за такую щедрость.

Тут где-то я читала мнение, что Блад принял решение уйти из Порт-Ройала по результатам данной беседы. Простите, но не могу согласиться. К моменту этого разговора он уже все решил! Он оставил лодку дожидаться его возвращения (ему немедля придется возвратиться на корабль!), он положил пистолет за пазуху (praemonitus...), наконец в разговоре в Арабеллой он уверенно говорит "Я могу еще исправить свой отвратительный поступок!" А ведь он в Порт-Ройале фактически в плену и под охраной. Значит, он уже все продумал, более того, приступил у выполнению плана. Причиной тому облом с Арабеллой, верно, но не эта беседа. Когда он обнаружил ее в парке - просто не смог отказать себе в удовольствии разругаться с ней на прощание.
Сколько бы мы ни соглашались с тем, что он не знал женщин, Арабеллу-то он знал не первый день! И что в принудительном порядке из нее добрых чувств не выбьешь, знал хорошо (он уже пробовал, она тогда ему ответила в том духе, что "я не ваша пациентка", так что не лечите меня, доктор)! Зато пробить ее на жалость и сострадание можно в два счета, надо просто рассказать в красках, какой он несчастный. Но нет, он сразу начинает скандалить! Прямо напрашивается на грубость, причем постоянно давит на психику (это я только ради тебя старался, а ты неблагодарная!). Ну и нарвался (вам хочется песен? у нас их есть!).
Как бы закончился этот разговор, не ревнуй она его к м-ль д'Ожерон? Да точно также! Она упрямая гордячка, и такого обращения не стерпела бы в любом случае. Даже несмотря на то, что он в этом разговоре несколько раз признается, как ему важно именно ее мнение (сам-то он о себе мнения замечательного, а остальные мнения ему фиолетовы), и даже демонстрирует ревность к лорду Джулиану.
И не совсем адекватно реагирует:
"- Едва ли несчастным. Ваше счастье на морях стало пословицей. Были
слухи и еще кое о чем: о вашем счастье и ваших успехах в других делах.
Она сказала это, вспомнив о мадемуазель д'Ожерон, и, если бы могла,
тут же взяла бы свои слова обратно. Но Питер Блад и не придал им значе-
ния, совсем не поняв ее намека.
- Да? Все это ложь, черт побери, и я могу это доказать вам."

Если он никакого подтекста не понял, то почему вдруг его счастье на морях - ложь?
Или, когда она назвала его убийцей, он так изумлен, ну так изумлен! Ну прям мухи никогда не обидел! И ведь при ней же угрожал пистолетом Оглу. Дона Мигеля отпустил, а что сталось с экипажем Идальго?

"- Я больше не задерживаю вас, сударыня. В конце концов, я могу еще
исправить свой отвратительный поступок. Потом вы припомните, что меня
вынудила это сделать ваша жестокость." - А это вообще детский сад... (В оригинале есть еще о бессмысенности данного поступка, фактически, признание, что действовал из корыстных побуждений)

Так что, как ни крути Блад собирался исключительно помотать нервы даме сердца перед разлукой. Видимо, чтобы вспоминала :) А ведь мог построить разговор иначе - ведь он же его иницировал и направлял - она только отбивалась.

Сорьки, если сочтете за оффтоп, но все же этот разговор - один из самых ярких моментов в романе, дающих представление о характере героини.

P.S. Кстати, в опасности она ведь оказалась его стараниями, так что по логике - сам дров наломал, сам и выпутывайся, да и спасал-то ведь не только ее, но заодно и себя и еще энное количество пиратов... так что опять же не вполне честно требовать благодарности конкретно от нее.

Ну, я так думаю :)

и не только героини:)