Кто-то из моих знакомых сказал, что читать стихи в переводе - все равно что целоваться через платок. Белой завистью по-черному завидую тем, кто не обречен сей жалкой участи, подобно мне...

А чтобы не уползти окончательно в оффтопный скулеж, выложу стихотворение, которое наверняка знают и помнят почти все. Ну и что? В этой теме оно просто обязано быть!

НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ

Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.

Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.

Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.

А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.

Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.

Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.

А потом бледнеть от злости,
Амулет зажать в полу,
Всё проигрывая в кости
На затоптанном полу.

Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лёт,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.

А.С. Шишков

Объяснение в любви моряка

Как молния пловущих зрак,
Средь темной ослепляет ночи,
Краса твоя мелькая так
Мои затмила ясны очи!

Смущен и изумлен я стал,
Узрев столь ангела прекрасна;
Не столь опасен мачтам шквал,
Как ты казалась мне опасна.

Исчез тогда штиль чувств моих,
Престрашна буря в них восстала;
Ты ж из очей своих драгих,
Брандскугели в меня метала.

Тогда в смятении моем
Зря грозну прелесть пред собою,
Не мог я управлять рулем,
И флаг спустил перед тобою.

С тех пор тебе отдавшись в плен,
Твоей я воле повинуюсь;
К тебе душевно прикреплен,
Я за тобою буксируюсь

С тех пор нактоуз твой иль дом,
Тебя который сокрывает
С такою силой, как Мальстром
Меня он всюду привлекает.

Мне в море утешенья нет,
Везде я без тебя тоскую;
И часто мысленно, мой свет,
К тебе я лавирую.

Наполнен завсегда мечтой
Тебя в убранстве зрю богатом;
То яхтой иногда златой,
То легким, чистеньким фрегатом.

Вдруг вздумаю тебя догнать,
Весь нетерпением пылаю -
Спешу и марсели отдать,
И брамсели я распускаю.

Когда же парусов нельзя
При шторме много несть жестоком;
Любовью трюм свой нагрузя,
Иду, лечу к тебе под фоком.

Или, коль неизвестен мне
Пункт места твоего, драгая,
Поблизости я к той стране,
Лежу на дрейфе ожидая.

Лишь ты отколь предпримешь путь,
Конструкцию твою драгую
Узрю, хоть в горизонте будь,
И вмиг тебя запеленгую!

Тогда не медля ни часа,
К тебе я курс свой направляю;
Брасоплю, ставлю паруса,
Шумлю, сержусь, повелеваю.

По шканцам бегая кричу,
В кильватер за тобой пускаюсь,
Узлов по десяти лечу -
Ура! Взывая, восхищаюсь.

Дышу веселием, горю,
Чту счастливым себя навеки;
Уставясь на тебя смотрю,
Готовлю для сцепленья дреки.

Но вдруг сон исчезает сей,
И я, бледнее чем бумага,
Не зря ин яхт, ни кораблей,
Стою, как шест вехи без флага!

1809

Морское наваждение

Ах, с размаху режет белая шхуна напополам
Тело тяжёлой волны, питаемой неперерывно дождём.
Зорко глядит капитан на небо, чернеющее по углам -
Лик его светел надеждою, но измождён.

А в порту есть кабак портовый, кабак фартовый, обетованный,
Я родился в его столовой, когда ветер выбил стекло.
Здесь хватает всегда народу, в любую погоду, любые страны,
Их язык непонятен с ходу, зато говорить им легко.

Моя сестра безбожно красива, как говорит отец.
Она разносит по залу пиво из конца в конец...

Брызги пены седой обнимают бушприт,
И капитан командует "Право руля!"
Как сиротливо в воздухе сером рында звенит,
Где же берег желанный, родная земля?

А у нас тут разносят пиво, разносят пиво, горланят песни,
Заедает воронка слива, и пиво хлещет рекой.
Брызги пены летят по залу, кому там мало? - да хоть упейся!
И сестрица наша устала - набегалась за день с лихвой.

Пустые кружки я собираю из дальних углов,
Представление начинает сестра на одном из столов...

Вдруг в разрывах туч блеснул вечерний маяк,
И капитан раздвигает стебель трубы.
И облегчённо видит он портовый кабак -
Берег своей неразумной судьбы.

...Очень плавно она снимает, она снимает свои браслеты,
И застёжка её простая, упав, задевает стакан.
И прикованы к ней все взоры - платья узоры, пластины корсета -
И в раскрытые ставень створы вплывает бурый туман.

Кому-то там за спиной обидно за нравы и времена,
А мне уже ничего не видно от своего окна.

Якорь падает в море с грохотом, а капитан
В шлюпке к туманному берегу мчится, бледный, как смерть,
Ибо ветер с берега к чёрту уносит туман,
Обнажая пустынную мокрую твердь.

Капитан всё пытается вспомнить, пытается вспомнить о чём-то важном -
Тщетны его усилия, он ступает обратно на трап.
От прилива осталась лужица, пена кружится, воздух влажен,
И из плена выбраться тужится к морю маленький краб.

* * *
обожала эту песню в кругу друзей она называлась"Песня про краба", хотя он упоминался только в последней строчке

И еще:

Блюз "Рапан"

Если ты уезжаешь на море, найди мне рапана.
Привези мне рапана, колючего, серого сверху, внутри переливы.
На грядущий сон класть под подушку его я не стану,
Да и слушать не стану, не стану затем восклицать «как красиво!».

Не приснится мне рыба-удильщик глубоких расщелин,
Как светлеет вода день за днем, и снимаются с места плантации мидий,
Повинуясь неведомой воле холодных течений,
Бегу трещин коры. Ничего не приснится, я все это видел.

Не услышу я шелест прибоя и плач Прозерпины,
Голоса кровеносных сосудов под низкими сводами собственной крыши
И вплетенные в них позывные китов и дельфинов,
Крики чайки, впервые взлетающей в небо - я все это слышал.

Я не буду следить за изгибом спирального сота
И касаться той точки, где вещь подчиняется времени, в нем прорастая,
Где Эвклид обретает усмешку старинного фото,
Растворяясь затем, дело вовсе не в этом, я все это знаю.

Но мне важно когда ты на море почувствуешь море,
И причал под руками качнется, как старые солью прошитые двери,
Ты увидишь рапана в прибрежном раскиданном соре,
Подберешь и забудешь, так просто и буднично, я в это верю.

***

Пиратское танго

И запляшет мой дом -
Баркас на осеннем причале
От пощёчин ветров
И от времени вспять.
Я успею сказать
Ровно то, что мы не досказали,
Но, наверно, "прощай"
Всё равно не успею сказать.

Это хочется жить -
Раздувать своё пламя
И форштевнем рассечь
Каждый пенный бурун.
Это хочется жить,
Разругавшись напрасно с друзьями
И цепляясь с тоской
За пустые соломинки струн.

Собирая своё братство призрачных душ
Отплывают пираты Карибского моря.
Но я не из числа бунтарей и кликуш -
Я скорее ловец жемчуга и историй.

Разобьёт ли мой дом,
Или вдруг на осеннем причале
Разорвётся канат
И, как щучья блесна,
Полетит мой баркас
В те свои безоглядные дали
До объятия льдов
И затёртого слова "весна".

И меня провожать соберутся до встреч
Все пираты морей, что вообще есть на свете.
Я успею сказать вдохновенную речь,
Но, наверно, "прощай" не успею ответить.

***

Демир, с вами полностью согласен ГЕНРИ УОДСУОРТ ЛОНГФЕЛЛО

ГОЛЛАНДСКАЯ КАРТИНА

Симон Данса встречает родная земля.
Был он грозным пиратом, прославленным в мире.
Сжег в Испании бороду у короля,
Заманил он аббата на борт корабля,
Чтоб продать его в рабство в Алжире.

В доме возле Мааса, где флюгер перо
Среди крыш островерхих развеял, как пламя,
Есть награбленных кубков и блюд серебро,
Кладовых монастырских и замков добро,
И ковры, что расшиты шелками.

А в саду, где алеет над грядкой тюльпан,
У реки с величавым и тихим теченьем,
В шапке мавра, в загаре полуденных стран,
Коренстый и крепкий старик капитан
Предается воскресшим виденьям.

Вспоминает с усмешкой, как ввергнут в беду
Был испанский король, побледневший от страха, -
И на турок похожи тюльпаны в саду,
А безмолвный садовник, копавший гряду,
Чем-то сразу напомнил монаха.

Эти мельницы там, средь болотных лугов,
В сероватом тумане вечернего часа -
Словно башни испанских приморских холмов
С бородатою стражей средь острых зубцов, -
Хоть пред ним только воды Мааса.

В дни, когда все затянет осенним дождем,
С трубкой длинной он долго сидит у камина,
И друзья-моряки собираются в дом -
В эспаньолках, седые, с суровым лицом,
В кольцах, блещущих каплей рубина.

Так сидят они в мраке, в дождливые дни
Иль с мерцающем отблеске ночи осенней.
По рисунку, по цвету в неясной тени
На полотна Рембрандта похожи они
Пред камином в игре светотени.

О счастливых, несчастных сраженьях давно
Их беседа ведется, как прежде бывало.
Таррагоны янтарное цедят вино -
При набегах у грандов добыто оно
Иль из тьмы монастырских подвалов.

Беспокойно шагает он взад и вперед
В низком зале, вечернею мглою объятом,
Как корабль, что, тоскуя, на якоре ждет,
И колышется в мерном движении вод,
И скрипит напряженным канатом!

Вновь таинственный зов долетает сквозь тьму,
Голос ветра и глухо шумящего моря;
Он зовет его, манит и шепчет ему:
"Симон Данс! Что же медлишь ты здесь? Почему?
В путь со мной собирайся, не споря!"

И пирату уже ненавистна земля.
Гул морской перед ним все вольнее и шире.
Вспомнил он, как пришлось подпалить короля,
Взять обманом аббата на борт корабля
И продать его в рабство в Алжире.

А теперь, чтобы не органичиваться мелкими погаными придирками, выложу отличную балладу Евгения Лукина. Мы в этой теме уже читали его "Балладу об Аружде Барбароссе", но эта, ИМХО, еще больше здесь уместна.

ЕВГЕНИЙ ЛУКИН

БАЛЛАДА О ПЬЕРЕ ЛЕГРАНЕ

На Мадрид держит курс галион,
На борту - золотой миллион.
На борту, на борту,
А в антильском порту
Казначеи подводят черту.

Вот он, легкий предутренний бриз.
Как цветок, распускается бриг.
Паруса, паруса,
На канатах - роса,
И прибоя гремит полоса.

И сказал капитан Пьер Легран:
"Вон испанец ползет по ветрам.
Как досадно, что он -
Боевой галион!
У него на борту - миллион".

Пьер, ты прав, он сильней во сто крат.
И какой же антильский пират
Нападает на жертв
В сорок пушечных жерл,
Чтоб от крови настил порыжел!

Но сказал капитан Пьер Легран:
"Вон испанец ползет по ветрам.
И плевать мне, что он -
Боевой галион!
На борту у него - миллион.

Так решайте же сами, друзья!
Больше ждать нам добычи - нельзя:
Ни штаны залатать,
Ни долги отквитать,
Ни в таверне денек скоротать".

И ответили мы: "Капитан,
За тобой мы пойдем по пятам!
Хочешь - так, хочешь - вплавь,
Хочешь - бриг продырявь,
Только нас без гроша не оставь!"

Шлюпка - о борт, и кортик под вздох.
Мы испанца застали врасплох.
Оглянись в этот миг
На затопленный бриг -
Отступления нет нам, старик!

Полчаса пистолетной пальбы
В клубах пыли и криках мольбы.
Мы не чувствуем ран,
Капитан Пьер Легран!
Ты удачлив, как черт, капитан!

Флаг на фоке - чернее смолы.
Не поймем, как такое смогли.
Лишь дублоны в горсти,
Две скрещённых кости,
Прегрешенье нам, боже, прости!

Но сказал капитан Пьер Легран:
"Нынче каждый богат, словно гранд.
Мы напали на клад
После стольких затрат,
Только больше Легран - не пират.

Мы поймали судьбу за вихры -
И пора выходить из игры.
С морем намертво рвать -
Смысла нет рисковать.
Двум удачам таким - не бывать".

Ты прости, капитан Пьер Легран,
Но не нужно мне стареньких стран.
Ты удачу лови,
Ты в Европу плыви,
Но меня ты с собой не зови.

Даже если на рею вспорхну,
О решенье своем не вздохну.
Я пойму - проиграл,
Но и ты проиграл,
Старый друг, капитан Пьер Легран!

Уважаемый всем городком,
Ты узнаешь себя стариком,
Но однажды, когда
Одолеют года,
Ты услышишь: клокочет вода.

Вот он, легкий предутренний бриз,
Как цветок, распускается бриг.
Паруса, паруса,
На канатах - роса,
И прибоя гремит полоса...

Песня вполне себе документальная, даже немного все было круче: они напали не на одиночку, а нахально "отщипнули" от каравана, который вез золото, отставший последний корабль. Причем сделали все так быстро и красиво, что в караване никто и не чухнулся. Взяли одного золота шесть ящиков, а там еще и драгоценные камни были.
И действительно, капитан толкнул речь, призывая команду "завязать". Речь была такой убедительной, что пиратствовать осталось только пятеро. Остальные на месте быстренько перевоспитались и со своей долей рванули в Европу. Сам Легран с тех пор и до смерти не покидал родного Дьеппа, где его любили и уважали (тут тоже песня не врет!).

На концах удлинённых рей
Ветер в новые пойман снасти,
Адмирал королевы Дрейк
Вновь испытывать будет счастье.

Он лишь свистнет, а мы уж тут,
Те кто риском давно влекомы.
Вы послушайте как поют:
"Йо - хо - хо и бутылка рома!"

Нам тошнотно от распродаж,
От торговых хитросплетений.
Лучше сразу на абордаж
Посредине ничьих владений.

Чуть закружится голова,
Лопнет парус ударом грома
Под весёленькие слова:
"Йо - хо - хо и бутылка рома!"

На волнах золотой реки
Мы не ведаем об итоге.
Мы солдаты, мы моряки,
А не воры с большой дороги!

У прекраснейшей из королев
Часто слышиться из хорома
Опьяняющий наш напев:
"Йо - хо - хо и бутылка рома!"

Вековая на море мреть,
В океане теперь ни звука,
Но о нас ещё песни петь
Будут правнуки наших внуков!

Превратиться в легенду быль,
Станет сказкой давно знакомой
На губах, как морская пыль
"Йо - хо - хо и бутылка рома!"

На концах удлинённых рей
Ветер в новые пойман снасти,
Адмирал королевы Дрейк
Вновь испытывать будет счастье.

Он лишь свистнет, а мы уж тут,
Те кто риском давно влекомы.
Вы послушайте как поют:
"Йо - хо - хо и бутылка рома!"

---
учитывая, что как раз на днях прочитала про Дрейка, песня оказалась в тему

При попытке зайти по ссылке >

Bad Request

Your browser sent a request that this server could not understand.