приведенные Вами цитаты относятся к "варианту Сабатини" -- несколько условному

Но должен сказать, что и сам вариант мне не кажется логичным. В самом деле, Блад избирает для себя отвратительное и грязное ремесло пирата, ненавидимое всеми честными людьми (двадцатого века, естественно), чтобы остаться неподалеку от прекрасной девушки, которую он любит чистой и пламенной любовью и не имеет ни шансов, ни надежды завоевать. Ну да, у него есть какие-то там авантюристические наклонности, к тому же он, бывает, сильно зашибает. Но не слишком ли слабое объяснение, почему он так хладнокровно ведет свои пиратские делишки, все глубже и глубже погрязая и все дальше и дальше оказываясь от Арабеллы?

Поэтому предлагаю сделать скидку на романтическое настроение штурмана Питта с его записками и продолжить обсуждение в рамках моего "второго варианта", потому что мне это интересно, а Вам может быть любопытно.

Я думаю, он чувствует себя дураком, потому что не может уловить нужный тон разговора, и злится не столько на нее, сколько на себя. А не может уловить, потому что изначально находится в совершенно растрепанных чувствах, еще не из-за Арабеллы, а из-за своей судьбины горькой.

Дело в том, что он с самого начала жестоко уязвлен, мне кажется. Он продан из-за произвола кровавого правительства, а куплен из-за каприза девчонки-плантаторши. Не очень лестно для его гордости (а он человек гордый) и вполне оправдывает озлобленность.

Есть отношение Блада к женщинам в целом - галантное, но крайне... снисходительное. Блад сходу очаровывает миссис Стид, и довольно прочно уверен в своей неприкосновенности. Но мисс Бишоп... она не дает собой манипулировать.

Честно говоря, тема взаимоотношений Блада и миссис Стид не кажется мне прописанной достаточно тщательно, чтобы делать выводы о его снисходительности или отсутствии таковой.

Блад, по моим представлениям, не унизится до того, чтобы любой ценой обеспечивать с их помощью свою неприкосновенность.

А как он, собственно, пытается манипулировать мисс Арабеллой, если он, по Вашему же выражению, все время "подкалывает" ее? И чего он хочет (хотел бы) достигнуть таким манипулированием?

В какой-то момент он может начать осознавать, что отношение его к ней начинает окрашиваться в тона... ну для начала некоторой влюбленности.

Это очень интересный момент - отношение Блада к миссис Стид описано в оригинале, но в перевод попало в искаженном виде

вспомнить хотя бы, как ловко он поддакивает дону Хуану с "Этремадуры" в "Искуплении мадам де Кулевэн"

Возможно я ошибаюсь, но мне кажется, что цель манипулирования Блада была - заставить Арабеллу держаться на расстоянии: "минуй нас пуще всех печалей...".

Но когда я перечитала (и продолжаю перечитывать) все три книги...

Кстати, я подняла тему манипулирования не в упрек Питеру Бладу - это замечательный навык выживания в тяжелых условиях, и я восхищаюсь тем, как капитан Блад справляется с ситуациями, которые ему подбросила жизнь

месяцы, проведенные Бладом в рабстве, по моим представлениям должны быть отмечены его сильнейшим разладом с самим собой: да, он умеет и, если хотите, привык язвить и морочить голову другим, но одно дело, когда он при этом свободен (хотя бы, в случае чего, вызвать оппонента на поединок), и совсем другое -- когда его ершистость становится чем-то сродни шутовству, а последствия могут возникнуть в виде безответной пощечины или даже телесного наказания. В силу этого он нервничает, самоуважение его под большим вопросом, а жить в таком состоянии для него мучительно.

Я сейчас склоняюсь к мысли, что "канон" в "бладовском цикле" -- это собственно только первый роман, а остальное -- своего рода авторские "фанфики"

внутренне настраивает себя против Арабеллы, априорно, пользуясь даже весьма слабыми и странными аргументами, вроде ее родства с Бишопом, "а мы ведь знаем, что это за мерзавец, да и все они, Бишопы, таковы",

Да, вполне. Но фокус в том, что он мог бы сделать это и на свободе, просто как практикующий врач, например, чтобы уберечь весь дом Стидов от постоянной нервотрепки, создаваемой мнительною губернаторшей.

Блад действует как свободный и самостоятельный человек, да, иногда находящийся в крайне тяжелой ситуации, но на войне все-таки как на войне

самоуважение воина (пирата, авантюриста, шпиона, в общем, джентльмена благородной профессии), применяющего военную хитрость, и раба, обманывающего своего хозяина, -- это два совершенно разных самоуважения

Поэтому месяцы, проведенные Бладом в рабстве, по моим представлениям должны быть отмечены его сильнейшим разладом с самим собой:

односложные ответы, никакой собственной инициативы, да и глаз-то лучше не поднимать.

"канон" в "бладовском цикле" -- это собственно только первый роман, а остальное -- своего рода авторские "фанфики"

Но по шкале моральных ценностей талант манипулятора даже не то чтобы стоит низко, он просто вне ее, он противоречит категорическому императиву, отрицает его, и по-моему, становиться предметом восхищения должен с большой оговоркой.

То есть Вы подразумеваете, что Блад просто профессионален?

Но, мне кажется, Питер Блад никогда не переставал быть воином, даже когда с точки зрения английских законов он был собственностью Бишопа и его рабом

Однако это не первый его опыт зависимого от других существования: была тюрьма, были и войны. И я не думаю, что Блад, с его-то характером, по молодости избежал конфликтов даже в той армии, заодно с которой он воевал.

Quote (Captain_Every)
односложные ответы, никакой собственной инициативы, да и глаз-то лучше не поднимать.

О, но это путь для слабых духом ;) Впрочем, не буду оспаривать Ваше мнение, хотя и остаюсь при своем.

Простите, я не соотношу искусство выживания со шкалой моральных ценностей общества. Исключительно - с внутренними установками конкретного индивида. Поэтому сознательное использование манипуляции - это в большей степени вопрос внутреннего знания о себе, чем общественного одобрения. Победителей обычно не судят.
Это вопрос гордости. И хрупкости самоуважения.
При этом, я хочу обратить Ваше внимание на то, что мое восхищение вызывает именно соблюдение разумности и необходимости в действиях Питера Блада. Он умеет классно провоцировать, но даже при этом он следует (насколько может) понятиям человечности и милосердия. Он признает и подчиняет себя высшим идеалам, чем есть он сам.

Не совсем. Я подразумеваю, что его поведение не диктуется его рабским положением.

А вот если бы разговор начался с "проклятый бунтовщик, если ее превосходительству не полегчает, ты будешь беспощадно выпорот!" -- как Вы думаете, последовало бы за этим бладовское "циничное и бесстыдное потакание"? Или скорее встречный взрыв и беспощадная порка?

Но борьба воина с оружием в руках и борьба раба (для примера заострю: скажем, шута против злого короля) -- создают совершенно разные самооценки.

Быть шутом и ощущать себя воином -- наверное, можно, но я не уверен, был ли способен к этому Питер Блад.

То есть целью манипуляции было не избавиться от любопытства и внимания хозяйки, а продемонстрировать ей силу своего духа? Ох, вижу, "нам, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни"...

Понимаете, в чем дело... Мы все-таки говорим прежде всего о литературных героях, а их "жизнь" имеет свои законы, не то чтобы отличные от законов обычной жизни, но несколько их дополняющие. Это "амплуа" (в актерском смысле слова), деление на "хороших" и "плохих" и т.п.

И Сабатини, кстати, сам загнал себя в довольно трудные условия: ему нужно было изобразить человека бесспорно положительного... в условиях очевидно отрицательных.

Иногда, кстати, происходят осечки: ХХ век равнодушнее к религии, чем XVII-й, поэтому Блад "католик только когда это ему выгодно", и Автор его за это не осуждает, а вот к пиратству ХХ век строже, поэтому приходится делать Блада уникальным пиратом, воюющим без жестокостей и к тому же обижающимся, когда его называют пиратом. Это уже изменение шкалы, о которой Вы упомянули.

И сравнивать (или измерять, оценивать) поведение Блада я в данном случае предлагаю не по шкале тортугских ценностей (ясно, что в обществе воров, скажем, способности к обману будут добродетелями) и даже не совсем по реальной шкале нашего времени, а по максимуму -- именно поэтому я и вспомнил категорический императив: относись к другому человеку всегда как к цели и никогда как к средству.