Испанец вздохнул и выпрямился, чтобы сообщить капитану Бладу ответ, за которым тот пришел.
- Я придумал иной план, господин капитан, но он будет зависеть от вашего милосердия. Не могли бы вы высадить нас на одном из островов этого неприятного архипелага, и предоставить нас своей судьбе?
Капитан Блад облизнул губы.
- Это несколько затруднительно, - медленно произнес он.
- Я этого опасался. – Дон Диего вздохнул и встал. – Давайте не будем больше об этом говорить.
Светло-синие глаза капитана Блада впились в него как стальные иглы.
- Вы не боитесь умереть, дон Диего?
Испанец нахмурился, высоко подняв голову.
- Это оскорбительный вопрос, сэр.
- Я не имел намерения вас оскорблять. Позвольте мне задать его в другой форме – может быть, более удачно. Вы хотели бы остаться в живых?
- О, на этот вопрос я могу ответить. Я хочу остаться в живых, и еще больше хочу, чтобы жил мой сын. Но это желание не сделает из меня труса вам на радость, господин насмешник.
Это был первый признак испытываемого им гнева или возмущения.
Капитан Блад ответил не сразу. Он снова присел на краешек стола.
- Желали бы вы, сэр, заработать жизнь и свободу для себя, своего сына и всех прочих находящихся на борту испанцев?
- Заработать? – переспросил дон Диего, и от наблюдательного капитана Блада не укрылась дрожь, пробежавшая по его телу. – Говорите, заработать? Почему бы нет, если услуга, о которой вы попросите не нанесет ущерба моей чести…?
- Разве я мог предложить подобное? – воскликнул капитан. – Я понимаю, что честь есть даже у пирата.
И он рассказал о своем предложении.
- Если вы посмотрите в окно, дон Диего, вы увидите на горизонте нечто вроде облака. Это остров Барбадос. Весь день мы плыли на восток с единственной целью – отойти от Барбадоса на как можно большее расстояние. Но сейчас, практически вне видимости земли, у нас появилась проблема. Единственный человек среди нас, обученный искусству навигации – лежит в лихорадке, фактически в бреду, вследствие побоев которые он получил еще на берегу. Я могу управлять кораблем в бою, и на борту есть еще пара человек, которые мне помогут. Но высокие мистерии кораблевождения и искусство нахождения пути на непроторенных просторах океанов нам незнакомы. А держаться берегов и бродить вокруг этого, как вы удачно выразились, неприятного архипелага, означает для нас навлечь на себя беду, как вы прекрасно понимаете. Мое предложение таково: мы желаем кратчайшим путем добраться до голландской колонии Кюрасао, запастись там продовольствием и набрать команду. Можете ли вы поклясться честью, что если я освобожу вас под честное слово, вы отведете туда корабль? Если вы согласитесь, мы отпустим вас и ваших людей на свободу в Кюрасао, либо, если вы пожелаете, доставим вас на один из малых островов.
Дон Диего склонил голову на грудь и подошел в раздумье к кормовым окнам. Он смотрел на залитое солнцем море и пенящуюся воду в кильватерной струе корабля – его корабля, который эти английские собаки вырвали из его рук; его корабля, который они просят безопасно привести туда, где он будет для него окончательно потерян, и оснащен для нападения на его соотечественников. Это было на одной чаше весов. На другой же были жизни одиннадцати человек, включая его собственную.
Он обернулся и встал спиной к свету, так что капитан не мог видеть, как он бледен.
- Я согласен, - ответил он.
Таким образом, сделка была заключена, и дон Диего мог наслаждаться свободой на корабле, который когда-то принадлежал ему самому, а управление кораблем было полностью предоставлено ему. И поскольку беглые каторжники были новичками на морях Испанского Мэйна, и еще не научились видеть в каждом испанце вероломного жестокого пса, которого следовало немедленно уничтожать, они относились к нему с уважением в ответ на его изысканную учтивость.
Он обедал в большой каюте с Бладом и полудюжиной офицеров, которых избрали капитану в помощь. Среди них были Хагторп, худощавый блондин лет тридцати; Волверстон, смуглый гигант, потерявший глаз в битве при Седжмуре; и канонир Огл, дородный мужчина, повидавший немало сражений на своем веку, чье невежество в мореходстве было сравнимо лишь с его выдающимися познаниями в пушках, и всем, что к ним относилось.
Они нашли дона Диего приятным, и даже интересным собеседником, и их дружеское расположение к нему лишь усиливалось его выдержкой и самообладанием, с которыми он переносил свое несчастье.
Невозможно было даже предположить, что дон Диего играет нечестно. Более того, нельзя было даже представить причину, способную побудить его к обману. И он был исключительно откровенен с ними.
Сразу сказал, что плыть по ветру, покидая Барбадос, было ошибкой. Им следовало оставить остров с подветренной стороны, направившись в Карибское море и оставив позади архипелаг.
Теперь же им было необходимо пересечь его снова, чтобы добраться до Кюрасао, и этот переход представлял для них существенный риск. В любой момент они могли встретить равное по мощи или даже превосходящее судно, причем для них было бы одинаково плохо, окажись оно испанским или английским – ведь с такой малочисленной командой они не могли принять бой. Чтобы снизить этот риск до минимума, дон Диего избрал сначала южный, а затем западный курс, и, таким образом, пройдя через архипелаг между Тобаго и Гренадой, они спокойно миновали опасную зону и вышли в сравнительно безопасные воды Карибского моря.
- Если этот ветер удержится, - объявил дон Диего за ужином, - мы доберемся до Кюрасао в течение трех дней.

Ветер держался три дня – он даже немного посвежел на второй день – и, тем не менее, к вечеру третьего дня «Синко Льягас» все также бороздил море, и кругом были лишь вода и небеса. Капитан Блад с беспокойством сказал об этом дону Диего.
- Земля покажется завтра утром, - ответил испанец со спокойной уверенностью.
- Клянусь всеми святыми, но у вас испанцев все вечно «завтра утром», а «завтра» никогда не наступает, мой друг.
- На этот раз «завтра» наступит, можете быть уверены. Как бы рано вы ни встали, вы увидите впереди землю, дон Педро.
Капитан Блад остался доволен этим ответом и отправился навестить Джереми Питта, своего пациента, болезни которого дон Диего и был обязан шансом остаться в живых. Уже прошли сутки с тех пор, как спала лихорадка, и он настолько оправился, что стал жаловаться, что заперт в душной каюте.
Чтобы побаловать его, капитан Блад согласился, что ему необходимо подышать свежим воздухом на палубе; и с последними лучами солнца Джереми вышел на палубу, опираясь на руку капитана.
Сидя на крышке люка, парень из Сомерсета с наслаждением наполнил легкие прохладным ночным воздухом, и заявил, что ему стало намного лучше. Затем его глаза обратились к темному небосводу, уже усыпанному мириадами золотистых светлых точек. Какое-то время он лениво рассматривал его, но внезапно что-то привлекло его внимание. Он огляделся вокруг и поднял глаза на капитана Блада, который стоял рядом.
- Ты знаком с астрономией, Питер? – спросил он.
- С астрономией? Я не отличу пояса Ориона от пояса Венеры.
- И остальные члены нашей неумелой команды разделяют твое невежество?
- Ты будешь ближе к истине, если предположишь, что они его превосходят.
Джерри указал на светлую точку в небе справа по носу корабля.
- Это Полярная звезда, - сказал он.
- Да? Не понимаю, как ты нашел ее среди прочих.
- А Полярная звезда, если она висит перед нами почти над правым бортом, означает, что мы идем курсом норд-норд-вест или даже норд-вест, так как я сомневаюсь, что мы находимся более, чем в десяти градусах к западу.
- А почему бы нам не идти таким курсом?
- Ты говорил мне, кажется, что мы прошли на западную сторону архипелага между Тобаго и Гренадой, и направляемся в Кюрасао. Если идем таким курсом, то Полярная звезда должна быть у нас на траверсе – вот там.
Состояние лени, владевшее капитаном Бладом, мгновенно исчезло. Он уже собирался ответить, как вдруг луч света прорезал темноту из приоткрывшейся двери большой каюты. Дверь вновь закрылась, и на трапе послышались шаги. К ним приближался дон Диего.
Пальцы капитана Блада многозначительно сжали плечо Джереми Питта. Затем он обратился к дону Диего по-английски, как обычно делал в присутствии других членов команды.
- Не рассудите ли вы наш небольшой спор, дон Диего? – спросил он беззаботно. – Мы с мистером Питтом спорим, какая из этих звезд – Полярная.
- В самом деле? – спросил испанец непринужденно. Им даже послышался смешок, и следующая фраза испанца его объяснила. – Но вы же говорили мне, что мистер Питт – ваш штурман?
- За неимением лучшего, - засмеялся капитан. – Сейчас я готов поспорить с ним на сто песо, что Полярная звезда – эта.
И он указал рукой на светлую точку в небе, висевшую точно на траверсе. Позже он признался Питту, что если бы дон Диего с ним согласился, он убил бы его на месте. Однако испанец откровенно выказал свое презрение.
- Ваша уверенность основана на невежестве, дон Педро. И вы проиграли. Полярная звезда – вот эта, - и испанец указал на нее.
- Вы уверены?
- Но мой дорогой дон Педро! – тон испанца был смешливо-протестующим. – Разве я могу ошибиться? К тому же у нас есть компас. Взгляните сами, каким курсом мы идем.
Его полная откровенность и спокойная манера человека, которому нечего скрывать, тут же развеяли все сомнения капитана Блада. Но убедить Джереми было не так просто.
- В таком случае, дон Диего, скажите, почему мы идем в Кюрасао таким странным курсом?
И вновь дон Диего ответил без малейших колебаний.
- У вас есть основания задать этот вопрос, - ответил он и вздохнул. – Я надеялся, что моя ошибка останется незамеченной. Я проявил беспечность – о, непростительную беспечность. Я пренебрег наблюдениями. Я обычно так и делаю, так как уверен в себе и полагаюсь на навигационное счисление пути. В результате сегодня, взяв в руки квадрант, я обнаружил, что мы уклонились на полградуса к югу, и теперь Кюрасао находится практически на севере от нас. В этом и есть причина нашей задержки. Но мы прибудем туда завтра.
Это объяснение, столь убедительное и с такой готовностью предоставленное, не оставило места для дальнейших сомнений. Обсуждая его с Питтом, Блад заметил, что подозревать дона Диего было вообще абсурдно. Хоть он и был пиратом, он показал свое достоинство, согласившись скорее умереть, чем пуститься в предприятие, наносящее ущерб его чести.
Будучи новичком на море, и не зная повадок авантюристов, которые бороздят его, капитан Блад все еще питал иллюзии. Но следующее утро развеяло их грубо и навсегда.

вы меня доведете до кондратия

-- Это Полярная звезда. Видишь?
-- Разумеется, вижу, -- ленивым голосом ответил Блад.

а в переводимом Вами рассказе:

- Это Полярная звезда, - сказал он.
- Да? Не понимаю, как ты нашел ее среди прочих.

так-так-так...

Выйдя на палубу до восхода солнца, он увидел впереди землю, как и обещал испанец прошлым вечером. Она лежала примерно в десяти милях впереди, длинная береговая линия охватила весь горизонт с востока до запада, а прямо перед ними лежал большой мыс.
Глядя на землю, Блад нахмурился. Он не предполагал, что остров Кюрасао может быть так велик. Суша больше походила на материк, чем на остров.
Двигаясь против легкого бриза, в четырех или пяти милях от них по правому борту шел большой корабль, и, насколько Блад мог судить на таком расстоянии, его тоннаж не уступал, если не превосходил «Синко Льягас». Пока он наблюдал за кораблем, тот изменил курс, сделав поворот оверштаг, и пошел на сближение.
Человек двенадцать из команды бросились на бак, нетерпеливо поглядывая на сушу, их голоса и смех доносились до капитана через весь корабль.
- Это и есть Земля Обетованная, дон Педро, - произнес мягкий голос позади него на беглом испанском.
И было в этом голосе что-то, какая-то приглушенная нотка торжества, что пробудило все его подозрения и превратило сомнения в уверенность. Он резко повернулся к дону Диего, так резко, что коварная улыбка не успела слететь с губ испанца до того, как глаза капитана Блада уловили ее.
- Вы испытываете странное удовлетворение при виде этой земли, учитывая ваши обстоятельства.
- Конечно, - испанец потер руки, и капитан Блад заметил, что они дрожали. – Радость моряка.
- Или предателя? Какая именно? – рявкнул ирландец.
И видя, как испанец попятился, внезапно переменившись в лице, подтвердив все его сомнения, он указал рукой на приближающуюся землю.
- Что это за земля? – бушевал он. – Хватит ли у вас наглости сказать, что это берег Кюрасао? – В ярости он наступал на дона Диего, а дон Диего шаг за шагом отходил назад.
- Может быть, мне сказать вам, что это за земля? Сказать?
Его яростная убежденность в своей правоте удивила и ошеломила испанца. Он молчал. И тогда капитан Блад высказал свое предположение наугад, а может и не совсем наугад. Если эта береговая линия не принадлежала Мэйну – а он знал, что такого быть не может, - она должна была принадлежать Кубе либо Эспаньоле. Зная, что Куба расположена дальше к северо-западу, Блад быстро догадался, что если бы дон Диего, задумал предательство, он привел бы их к ближайшей из этих испанских территорий.
- Эта земля, ты, вероломный, нарушивший клятву испанский пес, остров Эспаньола.
Произнеся это, он внимательно смотрел на смуглое, но сильно побледневшее лицо испанца, чтобы по его выражению понять, правильно ли он угадал. Но отступающий испанец дошел уже до середины квартердека, где косой парус бизани закрывал их от стоявших внизу англичан. Губы испанца скривила презрительная улыбка.
- Английская собака! Ты слишком много знаешь! – сказал он, тяжело дыша, и прыгнув, схватил Блада за горло.
Какой-то миг они раскачивались, вцепившись друг в друга, затем Блад подставил испанцу подножку, и они вместе упали на палубу. Дон Диего был уверен, что сумеет убить Блада и выиграть полчаса, необходимые для подхода того прекрасного судна, которое направлялось к ним – несомненно, испанского судна, полагал он, ибо ни один корабль другой национальности не посмел бы так дерзко маневрировать в этих испанских водах близ Эспаньолы. Однако, единственным, чего он этим добился, было полнейшее признание своей вины, и он сообразил это, обнаружив, что лежит на спине, плотно прижатый к палубе коленом противника, к которому на помощь уже бежали по трапу его люди.
- Не помолиться ли мне за твою грязную душу, пока я стою на коленях? – издевательски спросил взбешенный капитан Блад.
Но испанец, хотя и потерпевший поражение и лишившийся всякой надежды для себя лично, заставил себя улыбнуться и ответить издевкой на издевку:
- Хотел бы я знать, кто помолится за твою душу, когда этот фрегат возьмет вас на абордаж?
- Этот фрегат! - повторил Блад, внезапно осознав мотивы поступка своего пленника и сообразив, что было уже невозможно избежать последствий предательства дона Диего.
Он больше не проявлял ни юмора, ни учтивости. В светлых глазах Блада сверкало пламя, а лицо его стало смертельно-бледным от сдерживаемой ярости.

Он встал, передав испанца своим людям.
- Свяжите его, - приказал Блад, - Свяжите ему руки и ноги, но не смейте его трогать. Чтобы ни один волос не упал с его драгоценной головы!
Это предупреждение было своевременным. Люди Блада, взбешенные мыслью, что сменили одно рабство на другое, еще более жестокое, готовы были разорвать испанца на куски. И если они подчинились своему капитану и сдержались, то только потому, что зазвеневший в его голосе металл обещал Диего Вальдесу нечто более изощренное, чем смерть.
- Мерзавец! Грязный пират! «Человек чести»! – кричал капитан Блад на пленника.
Но дон Диего взглянул на него и рассмеялся.
- Ты недооценил меня, - он говорил по-английски, чтобы все могли понять его. – Я говорил тебе, что не боюсь смерти, и я доказал, что не боюсь. Но тебе этого не понять. Ты всего лишь английская собака.
- Ирландская, с твоего позволения, – капитан Блад настаивал на этом даже в такой момент. – А как же твое честное слово, благородный испанец?
- Ты думал, я дам слово оставить в ваших грязных руках свой прекрасный корабль, чтобы вы использовали его для войны с испанцами? Ха! – дон Диего расхохотался во все горло. – Ты идиот! Ты можешь убить меня. Тьфу! Что такое смерть? Я умру с сознанием выполненного долга. Менее чем через час вы станете пленниками Испании, а над «Синко Льягас» вновь взовьется испанский флаг!
Побледневший капитан Блад продолжал молча рассматривать его, ярость затуманила его мозг и мешала думать.
- Ждите здесь, - сказал он, наконец, своим людям и, повернувшись на каблуках, отошел к поручням.
К нему подошли Хагторп, Волверстон и канонир Огл. В молчании они смотрели на приближающийся корабль. Тот немного изменил курс, и шел сейчас прямо на «Синко Льягас».
- Менее чем через полчаса, - сказал капитан Блад, - он подойдет к нам, и его пушки сметут все с нашей палубы.
- Мы можем драться, - с проклятьями воскликнул одноглазый гигант Волверстон.
- Драться? – насмешливо переспросил Блад. – Как мы можем драться, если у нас на борту всего тридцать человек? Это просто самоубийство. Наш единственный шанс – убедить капитана этого корабля, что мы испанцы, чтобы он оставил нас в покое.
- А разве это возможно? – спросил Огл.
- Это невозможно, - сказал Блад. – Если бы… - он замолчал и погрузился в размышления, всматриваясь в зеленую воду.
Склонный к сарказму Огл прервал его размышления и горько предложил:
- Мы могли бы послать дона Диего Вальдеса с испанскими гребцами, чтобы он убедил капитана этого корабля, что все мы верные подданные его католического величества.
Казалось, капитан сейчас ударит его. Но внезапно в его глазах вспыхнул огонь вдохновения.
- Черт возьми, ты нашел выход! – сказал он.
Он резко повернулся на каблуках и подошел к группе людей, удерживавших дона Диего.
- Идите вниз, и приведите остальных испанцев, - скомандовал он. – А ты Хагторп, подними испанский флаг, чтобы было хорошо видно.
Когда десять угрюмых, закованных в кандалы испанцев были выстроены перед ним на квартердеке, капитан Блад кратко и холодно поведал им о предательстве дона Диего, и угрозе, перед которой они оказались.
- Эту угрозу, - объявил он, - вы разделите с нами. Если нам суждено погибнуть – вы тоже погибнете. Но есть один шанс – один маленький шанс – выжить для нас и для вас, если вы согласитесь сделать то, о чем я вас попрошу.
За его спиной громко рассмеялся дон Диего в экзальтации мученичества.
- Нет никакого шанса! – воскликнул он возбужденно. – Не слушайте его! Давайте умрем, и да будет слава Испании!
Капитан Блад не слушал его; все его внимание было сосредоточено на десяти пленниках, и на угрюмых лицах этих олухов он не обнаружил следов той экзальтации, которую их капитан пытался зажечь в них. Он обернулся к людям, державшим дона Диего.
- Привяжите его к жерлу этой пушки, - сказал он, указывая на кормовое орудие.

Добавлено (2009-12-23, 12:58 Pm)
---------------------------------------------

*достает из под парты оригинал, отпечатанный на плохонькой бумажке*

да-а-а-а

Действительно, вырисовывается прям таки ЭПИЧЕСКИЙ образ ... разгильдяя
:wolverstone_lol:
(столько лет во флоте, и не поинтересоваться - где ж эта пресловутая Полярная звезда)

и чем мы только в школе так восхищались?