Отрывок из автобиографии Эррола Флинна "My wicked wicked ways"

Знаменитый европейский режиссер из компании "Warner Brothers" намеревался снимать фильм под названием "Капитан Блад". Главную роль в нем должен был сыграть Роберт Донат, известный английский актер. Но Донат поссорился с "Warner Brothers" во время телефонных переговоров и отказался от участия в съемках.
Тогда было решено (полагаю, это была идея Мервина Лероя и Гарри Джо Брауна) устроить пробы среди малоизвестных актеров. Не знаю, сколько людей они прослушали, но я был одним из них. Я проходил прослушивание вместе с необыкновенно очаровательной девушкой по имени Оливия де Хэвилленд. Тогда ей было всего девятнадцать лет, у нее были теплые карие глаза и мягкие манеры.
Джек Уорнер был тем человеком, который интуитивно почувствовал, что надо пригласить меня и Оливию в этот фильм. Так много людей заявляют, что именно они открыли меня, что я сам запутался в этом. Мервин Лерой говорил, что это сделал он. Майкл Кертиц утверждал то же самое. Но на самом деле это решение было принято Джеком Уорнером. Он дерзнул взять совершенно незнакомого человека и дать ему главную роль в большом кино. Чтобы так поступить, требовалось очень сильное финансовое чутье.
Во время съемок "Капитана Блада" произошел один инцидент. Это была одна из самых бурных сцен: я вел пиратов в атаку с одного корабля на другой, люди размахивали шпагами, бросали абордажные крючья. Ухватившись за веревку, я прыгнул с одного борта на другой, приземлившись на палубе, сразился в поединке. Тут внезапно мои ноги подогнулись, и я упал, содрогаясь. Это был приступ малярии или гемоглобинурийной лихорадки, которая настигла меня прямо посреди съемок.
Но мы не могли прервать работу. Тогда я попросил, чтобы принесли небольшую горячую лампу и поместили рядом со мной, для того чтобы я мог согреться и пропотеть. Но им пришла в голову идея получше. Глоток бренди! Кто-то притащил бутылку коньяка, и я разом осушил ее. Меня бросило в жар, потом в холод – и, наконец, я почувствовал себя лучше. Это подняло меня на ноги. Я закончил сцену. А потом, уже к концу дня, свалился снова.
На следующий день я получил голубую записку, которая гласила, что я должен явиться к мистеру Джеку Уорнеру, большой шишке сверху. Я показал записку другу, который мрачно сказал, что белая записка – это плохо, но по сравнению с голубой… тут он сочувственно положил руку на мое плечо. Мне стало не по себе.
Девушка, отвечавшая за сценарий, немного прояснила ситуацию. Они просматривали сцену, которая была снята после того, как я выпил бутылку коньяка. Там я размахивал шпагой, как заправский казак, выкрикивая фразы, которых не было в сценарии, и едва не вывалился за борт корабля. В общем, вел себя как пьяный.
Вот ведь незадача! Я выложился на съемочной площадке, преодолел лихорадку – а теперь мне приписывают пьянство?! Ладно, я поговорю с этим парнем. Уорнер он там или не Уорнер, босс или нет, но я должен с ним поговорить.
Меня привели в роскошный офис, но Уорнера там не было. Строгий молодой секретарь попросил меня присесть. Люди выходили из кабинета Уорнера один за другим, с опущенными головами и виноватым видом. Мне устроили так называемое "долгое ожидание". Ловкий деловой ход, предназначенный для того, чтобы остудить пыл у кого угодно. Люди продолжали выходить. Я ждал, постепенно успокаиваясь. Гнев, который я собирался обрушить на Джека Уорнера, потихоньку улегся.
"Входите", - наконец, сказали мне.
Я открыл дверь в комнату, которая была настолько длинной, что походила на площадку для боулинга. На другом конце за огромным столом сидели три незнакомых мне джентльмена. Когда я вошел внутрь, то услышал высокий гневный голос того, кто сидел посредине: "Послушайте, Флинн, есть одна вещь, которую я не потерплю – это чертово пьянство! Я не пью, мои братья не пьют. И еще одно, Флинн, вы не имеете права срывать съемки подобными выходками! Только лодыри и халтурщики пьют на работе, и вы не получите работу, если будете так поступать. Я надеюсь, этого больше не повторится, ведь так, Флинн?"
Джек Уорнер повернулся к толстому парню слева и спросил:
"Билл, почему я не пью?"
"Ты не пьешь, потому что у тебя язва".
"Верно, - сказал Уорнер, посмотрев на всех, - Вот что вы получаете, если пьете. Мой брат тоже не пьет. А когда лодыри, подобные вам, начинают пить на съемках, что мы должны с ними делать? А вот что!.." – и он ударил кулаком по столу.
Другой парень, сидевший справа, Хэл Уоллис, исполнительный продюсер, выглядел более рассудительным.
"Может быть, этот молодой человек не знает, что тут вообще происходит?"
Тут Уорнер поднялся с места. Он назвал себя, а потом представил Билла Кённинга и Хэла Уоллиса. Выражение его лица внезапно изменилось. Он улыбнулся так тепло, что я растаял. У меня уже была заранее отрепетированная речь, которую я намеревался произнести, но я забыл про нее.
Он лучезарно улыбнулся.
"Так как идут дела?"
"Отлично, спасибо, мистер Уорнер, и…"
Я пообещал, что с моей стороны больше подобных выходок не будет.
"Окей, тогда возвращайтесь к работе. И помните, что на вас работают тысячи людей. Они работают на вас, на вас! Все что вам надо сделать, это выглянуть в окно, и вы увидите, что их там пять тысяч".
В моей голове промелькнула мысль, что эти люди также работали и на него.
Я покинул кабинет. Когда я спустился вниз, мой гнев вернулся. "Что за черт?" - подумал я. Как идут дела? Я должен был попросить у него прибавки. Я играл главную роль в "Капитане Бладе" за триста долларов в неделю. Но мне было нужно чуть больше, потому что Лили (Лили Дамита, жена Флинна - прим. переводчика) обходилась мне дорого.
Режиссером "Капитана Блада" был назначен Майкл Кертиц. Я работал с ним в течение пяти лет, снимаясь в "Робин Гуде", "Атаке легкой кавалерии" и многих других фильмах.
Когда съемки "Капитана Блада" завершились, в студии стали говорить, что у нас получилась отличная картина. В киноиндустрии такие слухи распространялись даже до того, как публика узнавала о выходе фильма.
"Капитан Блад" имел мировой успех. Это был триумф для Кертица, Уорнера, и даже для меня.
И мне действительно не на что жаловаться. Это была честная и достойная награда за мою работу, начало моей актерской карьеры. Я старался, как мог. Полагаю, этот фильм занял свое место в истории кинематографа. Они потом называли это кино одной из лучших картин, так же как и "Робин Гуда", который был снят несколько лет спустя.
Как говорится, на следующий день я проснулся звездой. Этот фильм принес миллионы кассовых сборов для "Warner Brothers".
Только вера в меня Джека Уорнера заставила меня начать актерскую карьеру – уж не знаю, что это значило для меня и мира, было это хорошо или плохо, - но я ступил на дорогу, которая позволила публике познакомиться с моими замашками.